Лестница со стороны набережной по замыслу архитекторов ЦДХ (Николая Сукояна и Юрия Шевердяева) должна была быть парадным входом в здание, где сейчас располагаются Центральный дом художника и Государственная Третьяковская галерея. Корабли, плывущие по Москва-реке останавливаются напротив входа и делегации со всех стран поднимаются по лестнице в здание.
По новому плану реконструкции Парка искусств МУЗЕОН лестнице отводится важная роль - она станет смотровой площадкой, с которой открывается красивый вид на панораму Москва-реки и набережную.
Благодаря содействию Центрального дома художника и Государственной Третьяковской галереи мы смогли реконструировать лестницу и покрыть ее деревянным настилом. В следующем сезоне здесь появится wi-fi и удобные подушки.
Дирекция «Музеона»
…Терраса – понятие дачное. Это для бездельников: чаи гонять да разговоры разговаривать. Поэтому в народной архитектуре это был отнюдь не главный элемент. Он и появился-то много позже, чем балкон (статусная деталь в крестьянском доме) или веранда (застекленная пристройка, наследница сеней). Даже слова эти часто путают, хотя из этимологии ясно, что «веранда» – это больше про дом (от индийского varanda – «обносить забором»), а «терраса» (латинское terra) – наоборот, про землю. По сути же терраса – переходная зона, объединяющая дом и окружающий ландшафт.
В городе нашем безделья полно, а вот «дачности» остро не хватает. Хотя и парки расцвели, и деревянные объекты появились, и вообще у нас «павильонизация» архитектуры. Началось всё с Парка культуры, а в этом году хэдлайнером стал соседний «Музеон». Архитектор Евгений Асс сделал проект реконструкции парка, в соответствии с которым проложил деревянный променад. Затем построили павильон «Школа», починили кинотеатр, перетасовали скульптуры, повязали шарфики деревьям, а через месяц начнут возводить «микродома».
Но все это чудесные камерные объекты внутри парка. А у нас так велика тоска по «общественным пространствам», что этим словосочетанием упрямо именуют любую лавочку. Но тут случился объект совсем иного масштаба: гигантская городская терраса – между рекой и Центральным домом художника. Она же помост, настил, дека, палуба – эта вещь пока не обрела внятного имени, что характерно, ибо отражает ее многофункциональность. Она прекрасна и загадочна; знакомые наперебой пытают: «А что это за склад досок у ЦДХ?»
Правда, кроме них да художников, устроивших здесь фестиваль паблик-арта, террасу никто не заметил. Что неудивительно: объект довольно быстро занесло снегом. Казалось бы, брак, бардак, безобразие: зимой, товарищи, телегу надо было готовить! Да, мы долго запрягаем, но еще дольше согласовываем. А эту вещь согласовывали почти полвека – с тех пор, как авторы здания ЦДХ оставили в стене проем, предусмотрев связь внутреннего двора с рекой. Это была настоящая революция: не застраивать набережные роскошными фасадами, как при Сталине, а открыть город воде. Но это не получилось ни у них, ни у их последователей – хотя конкурсов на это место было предостаточно.
Решить вопрос мешало не столько пересечение интересов хозяйствующих субъектов, сколько эта имперская догма: место встречи города с рекой должно быть торжественным. При этом из догмы был исключен главный субъект – человек. Но как только Асс догадался, что здесь нужен не дворцовый поворот, а дачный переворот, всё получилось. Сидя на этой террасе, в кои-то веки чувствуешь себя хозяином города. Покатая пустота превратилась в минималистский амфитеатр – пусть не полукруглый, но тут и нет необходимости фокусировать взгляды. При этом ощущение театральности есть: на сцене – река! Тут настолько празднично, но по-домашнему, что некоторые горожане уже задумались, не сыграть ли им здесь свадьбу.
Правда, начав сбегать к воде, терраса досадно упирается в забор, а дальше – в торговцев живописью. Но проект нового вернисажа уже есть (куда бы только деть само это красковтирательство?), да и забор к лету обещают снести, а на террасе будут wi-fi и пуфики. Резонный вопрос: почему было не отложить сооружение террасы до этого самого лета? Но в нашей жизни откладывать можно разве что джинсы в магазине. А ковать телегу надо, пока горячо. И в этом не столько практический смысл, сколько метафизический. Сдать летний объект к зиме - это не абсурд, это вызов. Долгой зиме, глубокому снегу, ранним сумеркам. В конце концов, самим себе. И эта кажущаяся абсурдность (наряду с неочевидной функциональность) говорит лишь о том, что перед нами объект искусства.
«Да, но какая ж терраса без самовара?» – спросите вы меня. «Да вон же он, - отвечу, - умывальников начальник, самоваров командир!» – и ткну пальцем в Петра Первого.
Николай Малинин, «Ведомости», 7 декабря 2012
По новому плану реконструкции Парка искусств МУЗЕОН лестнице отводится важная роль - она станет смотровой площадкой, с которой открывается красивый вид на панораму Москва-реки и набережную.
Благодаря содействию Центрального дома художника и Государственной Третьяковской галереи мы смогли реконструировать лестницу и покрыть ее деревянным настилом. В следующем сезоне здесь появится wi-fi и удобные подушки.
Дирекция «Музеона»
…Терраса – понятие дачное. Это для бездельников: чаи гонять да разговоры разговаривать. Поэтому в народной архитектуре это был отнюдь не главный элемент. Он и появился-то много позже, чем балкон (статусная деталь в крестьянском доме) или веранда (застекленная пристройка, наследница сеней). Даже слова эти часто путают, хотя из этимологии ясно, что «веранда» – это больше про дом (от индийского varanda – «обносить забором»), а «терраса» (латинское terra) – наоборот, про землю. По сути же терраса – переходная зона, объединяющая дом и окружающий ландшафт.
В городе нашем безделья полно, а вот «дачности» остро не хватает. Хотя и парки расцвели, и деревянные объекты появились, и вообще у нас «павильонизация» архитектуры. Началось всё с Парка культуры, а в этом году хэдлайнером стал соседний «Музеон». Архитектор Евгений Асс сделал проект реконструкции парка, в соответствии с которым проложил деревянный променад. Затем построили павильон «Школа», починили кинотеатр, перетасовали скульптуры, повязали шарфики деревьям, а через месяц начнут возводить «микродома».
Но все это чудесные камерные объекты внутри парка. А у нас так велика тоска по «общественным пространствам», что этим словосочетанием упрямо именуют любую лавочку. Но тут случился объект совсем иного масштаба: гигантская городская терраса – между рекой и Центральным домом художника. Она же помост, настил, дека, палуба – эта вещь пока не обрела внятного имени, что характерно, ибо отражает ее многофункциональность. Она прекрасна и загадочна; знакомые наперебой пытают: «А что это за склад досок у ЦДХ?»
Правда, кроме них да художников, устроивших здесь фестиваль паблик-арта, террасу никто не заметил. Что неудивительно: объект довольно быстро занесло снегом. Казалось бы, брак, бардак, безобразие: зимой, товарищи, телегу надо было готовить! Да, мы долго запрягаем, но еще дольше согласовываем. А эту вещь согласовывали почти полвека – с тех пор, как авторы здания ЦДХ оставили в стене проем, предусмотрев связь внутреннего двора с рекой. Это была настоящая революция: не застраивать набережные роскошными фасадами, как при Сталине, а открыть город воде. Но это не получилось ни у них, ни у их последователей – хотя конкурсов на это место было предостаточно.
Решить вопрос мешало не столько пересечение интересов хозяйствующих субъектов, сколько эта имперская догма: место встречи города с рекой должно быть торжественным. При этом из догмы был исключен главный субъект – человек. Но как только Асс догадался, что здесь нужен не дворцовый поворот, а дачный переворот, всё получилось. Сидя на этой террасе, в кои-то веки чувствуешь себя хозяином города. Покатая пустота превратилась в минималистский амфитеатр – пусть не полукруглый, но тут и нет необходимости фокусировать взгляды. При этом ощущение театральности есть: на сцене – река! Тут настолько празднично, но по-домашнему, что некоторые горожане уже задумались, не сыграть ли им здесь свадьбу.
Правда, начав сбегать к воде, терраса досадно упирается в забор, а дальше – в торговцев живописью. Но проект нового вернисажа уже есть (куда бы только деть само это красковтирательство?), да и забор к лету обещают снести, а на террасе будут wi-fi и пуфики. Резонный вопрос: почему было не отложить сооружение террасы до этого самого лета? Но в нашей жизни откладывать можно разве что джинсы в магазине. А ковать телегу надо, пока горячо. И в этом не столько практический смысл, сколько метафизический. Сдать летний объект к зиме - это не абсурд, это вызов. Долгой зиме, глубокому снегу, ранним сумеркам. В конце концов, самим себе. И эта кажущаяся абсурдность (наряду с неочевидной функциональность) говорит лишь о том, что перед нами объект искусства.
«Да, но какая ж терраса без самовара?» – спросите вы меня. «Да вон же он, - отвечу, - умывальников начальник, самоваров командир!» – и ткну пальцем в Петра Первого.
Николай Малинин, «Ведомости», 7 декабря 2012