Архив



Загородный дом Павла Лунгина


Сергей Кругляк

Московская обл.

Сергей Кругляк

Фотограф:
Григорий Ревзин, Виктор Чернышов, Евгения Гершкович

«Подъезжая к нам, гости звонят – открывай, мы вот у твоей дачи стоим! Нет, мои дорогие, говорю я, это вы у соседней стоите, а наша – вон тот сарайчик! Сережа Кругляк придумал невероятную обманку: то ли шведский, то ли американский сарай, и входная дверь тоже абсолютно сарайная», – рассказывает Елена Лунгина, хозяйка дома. Так и есть: войдя в калитку, видишь: в глубине узкого участка, зажатого елями, чьи верхушки уже сплелись между собой, мрачнеет одноэтажное, явно техническое подсобное помещение с подслеповатыми окошками. Скрипит гравий под ногами, рельеф местности заметно идет на понижение. При ближайшем рассмотрении сарай оказывается лишь маскировкой главного фасада, этаким камуфляжем. За дверью, глухо обшитой вагонкой, никак не ждешь стеклянной стены во всю высоту и светлого раздолья гостиной с эркером-карманом столовой. В боковое окно бьется хвоя, солнце играет на мощных стволах, тишина, и рядом не видно ни одной соседской крыши. Но все же главная прелесть дома – открытая веранда, которая нависает над оврагом, заросшим деревьями вперемешку с кустами. И только теперь до тебя доходит, что дом трехэтажный, просто архитектура гениально обыгрывает причуды ландшафта. «Это второй проект, который Сережа Кругляк сделал для нас. Хорошо помню, как шесть-семь лет назад мы с ним поехали смотреть участок, купленный совершенно в другом месте. Он сидел за рулем и расспрашивал меня, как мы живем (хотя мы были уже много лет знакомы), как по утрам пьем чай, что любим – старые усадьбы или дачи 1930-х годов. Ехали долго и долго говорили. Прошло немного времени, и Сережа привез план дома, а потом и макет, который до сих пор стоит у нас в Москве на книжном шкафу. Павел шутит, что по ночам я встаю с кровати, становлюсь маленькой, быстро забираюсь на шкаф и живу в этом макете, – продолжает Елена. – Я действительно мечтала об этом доме, но он так и не был построен: участок перестал нравиться и мы его продали. Прошло еще немного времени, и вот нам предложили построиться здесь, на склоне оврага. Никаких сомнений, что за проект возьмется Сережа, не было. Возможность разместиться на первом этаже, по возможности избегая частого карабканья по лестнице, пожалуй, стала нашей с Павлом единственной просьбой. Но сперва мы, конечно, посоветовались, можно ли вообще что-то на этой земле строить. Кругляк подтвердил, что можно, и подарил Павлу на юбилей проект идеального дома». Архитектор действительно учел пожелание Лунгиных: гостиная, кухня, спальня, ванная комната равномерно «распластались» по первому этажу. На верхнем этаже под крышей поместились комнаты для гостей, кабинеты Павла и сына Ивана, художника. Нижний этаж, он же цоколь, приспособили для бани и технических служб. «Дом построили, но интерьером Сережа заняться уже не успел, эту задачу решала я, пользуясь советами друзей. Скульптор Георгий Франгулян предложил нам обшить стены тонированным деревом. Причем тут же безошибочно назвал номер тона для покраски, дающий ощущение обжитости. Сын Ваня придумал оставить между грубыми досками промежутки, чтобы древесина «играла». Альбина Назимова посоветовала объединить экзотическое красное дерево с дубовым паркетом. Лестницу я намеренно сделала без балясин, со сквозными крестообразными парапетами. Такие же и на веранде, где мы уже привыкли лениво завтракать, глядя на дальний лес. Ковры – во многом заслуга Гены Йозефавичуса, с которым мы часто путешествуем вместе и не ленимся везти из Ирана или Иордании старье: потертые килимы и фарфоровые чайники. Уникальный китайский ковер 1930-х годов с орнаментом ар деко живет в нашей семье уже лет двадцать. В принципе вся обстановка здесь сложилась из того, что было, скажем, привезено от родителей и парижского дома, где мы прожили пятнадцать лет: это диван, ушастые кресла, старый буфет и шкаф «шинуазри». Стены и полки украсили картинами и скульптурами друзей: Леонида Баранова, Натальи Нестеровой, Владимира Брайнина, Дмитрия Крымова. Получился в целом непринужденный, расслабленный дом, где люди живут, не боясь оставить одежду на стуле или положить книгу не на место. Может, интерьер покажется незавершенным, но я и не тороплюсь его доделывать». Евгения Гершкович (журнал «Мезонин»)